ПОЧЕМУ МЫ ОПЯТЬ ОБ "ЭТОМ" А. Десницкий
«Отчего Церковь все время вмешивается в личные отношения людей, почему придает такое значение грехам в сексуальной области?» — то и дело слышу я вопрос. Неужели нет другого достойного повода для борьбы за нравственность? Ну, например, почему бы Церкви не бороться против коррупции с той же решительностью, с какой выступает она против однополых браков, абортов или эротической рекламы? Или заняться обличением других очевидных пороков: воровства, лени, обжорства…
Во-первых и в‑главных, стоит на это ответить, что принципы демократии и толерантности, с позиций которых всегда такое говорится, позволяют и христианам иметь свое мнение и его публично высказывать. Христиане давно не пытаются заставить все общество жить по своим законам — но взамен они могут рассчитывать на то, что и светские моралисты не станут заставлять их менять свое вероучение.
Но все же какой-то ответ по сути надо дать и на сам вопрос: почему, в самом деле, такое внимание уделяется теперь половой сфере? Самый простой ответ будет таким: да просто потому, что половая энергия в человеке — великая сила, почти такая же, как чувство голода. Она беспокоит, раздражает, зовет — в том числе и теоретиков-моралистов. Не случайно в православном секторе интернета особо жаркие баталии «про это» разыгрываются во время постов, когда искушения обостряются.
Но есть и второй, и куда более значительный, ответ: в области половой жизни и только в этой области церковная традиция решительно и непримиримо расходится с законом и моралью нынешнего светского общества. Я совершенно согласен, что священникам во время исповеди и подготовки к крещению следовало бы спрашивать людей, не балуются ли они воровством или взятками, и напоминать им про недопустимость таких поступков. Только этим у приличных людей и так хвастаться не принято, в крайнем случае, люди будут оправдывать себя: все так делают, без этого не проживешь, — и тем самым они свидетельствуют, что совесть обличает их. Да и закон тут выражается с предельной ясностью. Ну а что касается гнева, обжорства или других греховных движений души и тела — закон о них умалчивает, зато светская этика в общем и целом совпадает с христианским вероучением. Один скажет, что объедаться бигмаками и упиваться водкой вредно для здоровья, а другой — что это еще и грешно, но практические выводы будут совершенно одинаковыми.
А вот с половой жизнью совсем не так. Закон говорит: совершеннолетние люди по взаимному согласию могут делать что угодно, и светская этика немного к тому добавляет. Она в целом осуждает обман своего супруга или партнера, но и тут может человек сказать: мы с женой/мужем так договорились, он(а) не возражает.
Но Церковь почему-то упорно повторяет: один мужчина и одна женщина вместе навсегда, а прочее — грех. Да какая разница, говорят нам, если люди любят друг друга! Все это их личное дело. Так гласит закон, с этим согласен обычай. Почему бы Церкви не принять и не освятить его?
Да просто потому, что Церковь не приноравливает свое вероучение ни к текущему законодательству, ни тем более к нынешним обычаям. Ведь то и другое очень переменчиво… Римский историк Светоний рассказывает о нравах великой империи. Например, при императоре Тиберии (как раз на его правление пришлось время служения Христа) в Риме редкий день обходился без казней, причем казнили не только неблагонадежных граждан, но и их детей и внуков. Такова была государственная политика, этим действиям не препятствовали ни закон, ни нравы.
Современный светский человек уверен, что все это осталось в далеком прошлом, что нравы и законы со временем сами собой обязательно улучшаются… Не должна ли последовать за их улучшением и Церковь со своими архаичными нормами? Тем более что так и поступили некоторые протестантские деноминации, которые без особых проблем благословляют однополые браки и допускают аборты. Но дело в том, что Церковь призвана делать в этом мире, по сути, одно и то же в любом веке, при любых законах и нравах, и миссия эта состоит не в том, чтобы поддерживать светских людей во всем, что они пожелают делать. Будь это так, и по сю пору оставались бы нормой тибериевы детские казни. Нет, миссия Церкви — открывать людям Бога и приводить их к Нему. А значит, она постоянно говорит о том, чего ожидает от людей Бог.
Церковь учит сегодня, как и две тысячи лет назад: человек был создан как образ и подобие Божие, причем мужчина и женщина взаимно дополняют друг друга, обретая в брачном союзе целостность и полноту. Все, что способствует этой цели — благословенно, а что отвлекает от нее — наоборот.
Разумеется, не каждый конкретный брачный союз, как и не каждый обет безбрачия, оказывается успешен, потому существуют и разводы, и вторые, и третьи браки (равно как и оставление данных обетов) — но это не норма, это катастрофа. После нее можно и нужно жить дальше, но нельзя сознательно строить свою жизнь как цепочку катастроф. А самое главное — не стоит разменивать идеал на удовольствия.
И если оглянуться на историю нашей цивилизации, то окажется, что смягчению нравов и отказу от тех вещей, которые еще были возможны во времена Тиберия, способствовал прежде всего взгляд на каждого без исключения человека как на образ Божий, достойный уважения и сбережения. Нынешний мир, как и во времена Тиберия, живет по иным законам, и это нормально. Но требовать от Церкви забыть о главном означает, на мой взгляд, попытку выломать из современной цивилизации тот самый краеугольный камень, на котором держится вся ее постройка.
