1 Кор.13.1-13
1. Целью Павла в этой главе является смирить надменных христиан, в частности, учителей и проповедников. Евангелие дает много знания о Боге и Христе, и описывает многие замечательные дары, как Павел рассказывает о них в 1 Кор.12. Он говорит нам, что у некоторых есть дар учительства, у других - истолкования и так далее. Христиане обладают большим богатством духовного знания, и получают великие сокровища на пути духовных даров, имея Бога, Христа, чистую совесть, блага настоящей и будущей жизни и многое другое. Но есть и несколько условий правильного использования таких даров и знания, ибо их может иметь лишь тот, кто смиряет себя, чтобы служить другим, в соответствии с требованиями любви; иначе же каждый ищет лишь свою честь и достоинство, желая получить выгоды и преимущества перед другими.
2. Мы видим сегодня, как Евангелие дарует людям знание, превосходящее все, что было известно в мире прежде, и вместе с этим новые возможности. Оно осыпает их многими дарами, разделяя их во славу Божию. Но они могут пропасть втуне, если никто не думает, как он может в христианской любви служить своих ближним к их пользе. Каждый ищет себе славу и честь, достоинство и богатство. Если мы не получаем из-за этого то, что является главным достоянием и силой Евангелия, все остальное будет незначительным и бесполезным. Есть люди, которые говорят о глубоком смирении, великом самоуничижении и проповедуют о любви и вере. Но они сочтут тяжким для себя прикоснуться хотя бы мизинцем к тому, о чем берутся говорить. Это объясняет, почему мир так наполнен фанатиками и раскольниками, и почему каждый человек ищет своего и желает превосходить остальных. Такие не стоят ничего из того, чему они учат. Здесь Павел стремится устранить этот тщеславный дух, смиряя судей, чтобы они были совершенно незначительны, хотя их знания могут быть большими и их дары еще больше, если только они не могут смирить себя и использовать свои дары в служении другим.
3. К этим в общем грубым и злым людям он обращается со множеством слов и пространных рассуждений на предмет, которого он касается в другом месте, в нескольких словах, например, где он говорит: "ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других" (Фил.2.3-4). И в качестве примера он выносит приговор самому себе, считая, что если он сам может быть предосудителен, он вправе предупредить других, которые далеки от своего положения. Он пишет: "Если я говорю языками человеческими и ангельскими».
4. То есть, если бы у меня была возможность учить и проповедовать с силой, превышающей возможности любого человека или ангела, но при этом я не имею любви и милосердия, только добиваюсь своей чести и прибыли, а не пользы ближнего, то я "медь звенящая или кимвал звучащий". Иными словами, я мог бы, пожалуй, тем самым учить других чему-то, заполняя их уши звуками голоса, но перед Богом я ничто. Часы или колокол не могут слышать свой звук и не извлекают пользы из него, так что проповедник, которому не хватает любви не может сам понять, что он говорит, и тем самым он не улучшает, а ухудшает свое положение перед Богом. У него может быть много знаний, но если он не в состоянии использовать их ради дела любви, то эти знания лишь усугубят его вину (1 Кор.8.1-12). Гораздо лучше быть немым или вовсе лишенным красноречия, но являть любовь и кротость, чем говорить как ангел, но отстаивать только собственные интересы.
5. Согласно главе 14, чтобы пророчествовать, нужно иметь возможность, по вдохновению Святого Духа, правильно понимать и объяснять Пророков и Писания. Это самый прекрасный из даров. Чтобы "знать тайны», нужно иметь возможность воспринять духовный смысл Священного Писания, или его аллегорические ссылки, как Павел делает в Гал.4.24-31, где он описывает Сару и Агарь как два завета, и Исаака и Измаила как два народа, евреев и христиан. Христос делает то же самое (Ин. 3.14), когда Он рассматривает Моисеева медного змия как прообраз Себя на кресте, и снова, когда Исаак, Давид, Соломон и другие персонажи священной истории появляются как прообразы Христа. Павел называет тайной скрытый, тайный смысл под основным смыслом повествования. Но "знание" есть понимание практических вопросов, таких, как христианская свобода, или осознание того, чем совесть не связана. Павел хочет сказать следующее: хотя он может понимать Писание в его очевидном и скрытом смысле, хотя он может знать все о христианской свободе и надлежащих делах, но если он не любит, если этими знаниями он не служит ближнему, то все это ни к чему, в глазах Бога он ничто.
6. Обратите внимание, как строго милосердный Павел сдерживает позорный порок тщеславия. Он игнорирует даже самые возвышенные дары, полные изысканности, очарования и совершенства, если они по сути производят гордость и высокомерие, хотя бы они снискали восхищение и уважение мужчин. Кто усомнится, что это дар Святого Духа, в котором присутствует такая мудрость, такая проницательность Писания? Два послания Павла к Коринфянам почти целиком направлены против данного порока, который имеет много возможностей получить над нами власть. . В Тит 1.7, он называет первой среди добродетелей епископа, чтобы он не был надменным, другими словами, чтобы он не возвышал себя, потому что это его служение, его честь и его слава, и не презирал других. Но как странно, что Павел говорит: " "Если я имею всю веру, так, чтобы и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто".
7. Мы считаем, и, несомненно, это правда, что вера есть то, что оправдывает и освящает (Рим.1.17, 10.10, Деян.15.9). Но если она оправдывает и освящает, то и любовь должна быть настоящей. Дух не может не привить любовь вместе с верой. В самом деле, где истинная вера, Дух Святой пребывает, и где Дух Святой, там должна быть любовь, и всякое совершенство. Как же тогда Павел говорит, как будто вера без любви возможна? Мы отвечаем, что этот текст не может быть понят как противоречащий всем тем местам, которые усваивают оправдание вере. Даже софисты не говорят, что любовь оправдывает, и это невозможно, ибо любовь есть следствие или плод Духа, Которого мы получаем через веру.
8. Три ответа могут быть даны на этот вопрос. Во-первых, Павел не говорит здесь о христианской вере, которая неизбежно сопровождается любовью, но об общей вере в Бога и Его власть. Такая вера тоже является даром, как, например, дар языков, дар знания, пророчество, и тому подобное. Существует основание полагать, Иуда творил чудеса, несмотря на отсутствие христианской веры, согласно Иоан.6.70: ""Один из вас диавол". Эта общая вера не в силах оправдать или очистить, она оставляет ветхого человека и его пороками, но она дает такие дары. как интеллект, здоровье, красноречие, богатство.
9. Второй ответ: хотя Павел намекает на истинную христианскую веру, он имеет в виду тех, кто действительно достиг веры и даже чудес, но через падение в гордость потерял свою веру. Многие начинают, но не продолжают. Они ложатся как семена в каменистую землю, и вскоре отпадают от веры. Соблазн тщеславия могуществен, и те, кто обладает истинной верой и в то же время способны творить чудеса, скорее всего, могут искать и принимать честь с таким рвением, что отпадают и от любви, и от веры (Лютер не признавал стойкость святых. - Пер.).
10. Третий ответ таков, что Павел стремится представить необходимость любви и предполагает невозможное состояние. Например, я могу сказать так: "будь вы божеством, без терпения вы были бы ничем". Терпение столь необходимо для Бога, что без него Он невозможен и немыслим, и это очевидно. Таким образом, смысл слов Павла таков, что вера не может существовать без любви, но, наоборот, любовь столь существенна для веры, что если бы даже вера могла двигать горы, она была бы ничем без любви, если представить, что мы теоретически можем разделить их.
Третий ответ мне нравится намного больше, хотя я не отвергаю другие, особенно первый. Первая предпосылка Павла невозможна: "если я говорю языками ангельскими". Говорить ангельскими языками невозможно для человека, и Павел четко подчеркивает это, делая различие между языками человеческими и ангельскими. Если ангелы могут говорить с нами на человеческом языке люди не могут говорить на языке ангелов.
11. Если тогда мы должны понимать, первое предложение: «Если я говорю языками ангельскими", как условное, так мы должны понимать и второе: "Если я имею веру, чтобы горы переставлять", поскольку невозможно иметь такую веру. Столь же невозможно понимать все тайны, и мы могли бы тоже применить это условие: если бы было возможно понимать все тайны; однако это не так. Иоанн в последней главе своего Евангелия, утверждает, что мир не смог бы вместить всех книг, которые могут быть написаны о Царстве. Ибо никто никогда не сможет понять глубину этих тайн. Слова Павла намеренно приводят к абсурду вроде: "Если бы я был христианином, но не верил в Христа, я был бы ничем", или "Будь я князем, если бы я не правил людьми, я был бы ничем.
12. То же самое касается слов: "если бы я раздал все свое добро". Иными словами, если бы я мог исполнить все добрые и милосердные дела на земле, но при этом моей целью были бы только моя собственная честь и прибыль, а не благо ближнего, я был бы ничем". Упоминая такие значимые дела, как жертва всем имуществом и жизнью, Павел имеет в виду вообще все возможные добрые дела, ибо тот, кто способен на это, сделает и любые другие. Точно так же, когда он говорит о "языках человеческих", он имеет в виду все добрые слова и учения, пророчество, назидание и веру, которая включает в себя всякую мудрость и знание. Некоторые рискуют телом и имуществом ради временной славы. Так поступали римляне и другие язычники, но поскольку им не хватало любви, и они искали только свои собственные интересы, они практически ничего не получили. Для человека вообще невозможно отдать все свое имущество и тело на сожжение, и здесь тоже условие: если я отдам все мое имущество бедным, и отдам тело мое на сожжение".
13. Ложные рассуждения софистов не устоят, если они захотят злонамеренно вычитать из этого текста теорию о том, что христианская вера не является действенной, чтобы смыть грехи и оправдать. Они говорят, что прежде, чем вера может оправдать, она должна быть украшена любовью, но оправдание и его отличительные качества вне их понимания. Оправдание по необходимости предшествует любви. Никто не любит, пока он не стал благочестивым и праведным. Любовь не делает нас благочестивыми, но она есть результат благочестия. Любовь есть следствие и плод Духа, веры и оправдания, и не просто как украшение и дополнение. Мы считаем, что одна вера оправдывает и спасает. Но мы не можем обманывать себя и уповать на ложную веру. Бог требует любви от нас, как свидетельства нашей веры, так что мы можем быть уверены в нашей вере через любовь.
14. Теперь Павел начинает говорить уже о природе любви, что позволяет нам понять, где настоящая любовь и вера могут быть найдены. Надменный учитель не обладает достоинствами, которые перечисляет апостол. Хотя надменные получили через Евангелие многие дары, они лишены любви.
Во-первых, любовь долготерпит. То есть она терпелива, а не быстра на гнев, не спешит мстить из-за нетерпения и слепой ярости. Она терпит немощных и творящих зло, пока они не готовы уступить. Надменные же учителя могут только судить, осуждать и презирать других, чтобы оправдывать и возвышать себя.
15. Во-вторых, любовь милосердствует. С ней радостно иметь дело, она никого не игнорирует, она добра ко всем людям в словах, делах и отношении.
16. В-третьих, любовь не завидует, она не будет недовольной благом других, обижаться на чью-то собственность или честь. Надменные лжеучителя, однако, завистливы и недобры. Они завидуют другим, их чести и имуществу. Хотя своими устами они могут притворяться, их характер явственно виден в их делах.
17. В-четвертых, любовь "не превозносится, не гордится". Она испытывает отвращение к плутовству, хитрости, двурушничеству. Надменные и лживые души не могут воздерживаться от такого поведения, но любовь всегда честна и праведна.
18. В-пятых, любовь не превозносится, как лжеучителя, которые раздуваются от гордости.
19. В-шестых, любовь "не бесчинствует", она не бывает страстной, нетерпеливой и упрямой, не считает себя всегда правой, как те, кто выступают против всех людей и не готовы уступать никому, стремясь подчинить всех своему мнению, в противном случае распространяя по миру огонь и дым бахвальства и мстительности. Вот что такое раздувание гордости и высокомерия, о котором мы только что говорили.
20. В-седьмых, любовь "не ищет своего". Она не ищит чести, прибыли, легкой жизни, спасения тела. Скорее она рискует всем этим ради ближнего, искренне добиваясь его пользы, и нет такой вещи, как своекорыстная любовь, которая желает блага ближним в том числе и ради себя. Любовь не имеет ничего общего с самодовольством тех, кто практически ненавидят своих соседей, ненавидят детей Божьих, и не христиане, но сыны дьявола те, кто предпочитает свое счастье, безопасность и саму жизнь спасению ближнего и сохранению Церкви Христовой, и славе Божией. Многие заблудшие, претендующие быть христианами, лишь говорят обо всем этом, но для них невозможно по-настоящему стремиться к славе Божией и благу ближних из истинной христианской любви до тех пор, пока они остаются рабами тления.
21. В-восьмых, любовь "не раздражается" чьей-либо неправотой и неблагодарностью, она кротка. Ложные учителя не могут терпеть ничего, они стремятся только к своему достоинству и чести, во вред другим.
22. В-девятых, любовь "не мыслит зла". Она не подозрительна, она склонна во всех видеть лучшее и принимает все добросовестно. Надменные же люди всегда подозрительны, они боятся, что их недооценят, видят во всех худшее, как Иова рассматривал Авенира (2 Цар.3.25). Это позорный порок, и тем, кто виновен в этом, трудно с ним справиться.
23. В-десятых, любовь "не радуется неправде", и эти слова допускают два толкования. Во-первых, они могут иметь в виду радость человека от его собственных злых дел, ибо Соломон (Притч.2.14) говорит о тех, кто" радуются делая зло". Таковы крайне расточительные и бесстыдные люди, блудницы и мошенники, или же они должны быть лицемерами, которые не видят нечестия своего поведения, или же еретиками и раскольниками, которые радуются, когда их плутовство успешно порочит истину и имя Божие. Я не принимаю это толкование, ибо смысл этих слов другой. Павел говорит, что лжеучителя достаточно вредоносны, чтобы предпочесть обращать внимание в первую очередь на чужие ошибки, неправду и позор, чтобы на этом фоне они выглядели праведными и благочестивыми. Так фарисей относился к мытарю в Евангелии. Но сострадание любви выходит далеко за рамки своих собственных грехов, и молится за других.
24. В-одиннадцатых, любовь сорадуется истине. Вот доказательство того, что предыдущая фраза должна быть понята как имеющая в виду злорадство чужому греху и падению.Любовь как радость в истине готова ликовать от правоты другого и скорбит от чужих ошибок. Она не настолько надменна, чтобы думать, что правота другого умаляет нашу собственную честь и достоинство.
25. В-двенадцатых, любовь все покрывает. Она не прощает любые ошибки всех людей, однако видит слабость или глупость, и не обвиняет никого в том, чего нельзя заметить. Надменные же люди, даже если они не скажут этого в глаза, всегда нетерпимы, готовы унижать и осуждать хотя они должны разыскать старое преступление, чтобы найти для этого повод.
26. В-тринадцатых, любовь всему верит. Павел говорит здесь не о вере в Бога, но о вере в людей. Иначе говоря, любовь имеет решительно доверчивый характер. Те, кто обладают ею, доверяют людям, смотрят на них просто и прямо, как на самих себя. Они не рассчитывают на что-то хитрое и кривое, на обман, нарушение слова по любому поводу, но готовы спросить: "Вы действительно верите, что люди настолько злы?". Они судят о других сердцах по себе, и даже если ошибаются, не теряют радости, ибо такие ошибки не наносят им вреда. Они знают, что Бог не оставит, а обманщик, в котором нет люьви, обольщает сам себя. Надменный же не доверяет никому, но во всем видит обман.
27. В-четырнадцатых, любовь на все надеется. Она не отчаивается ни в одном человеке, как бы зол он ни был. Она надеется на лучшее, и говорит, что мы и должны надеяться. Совершенно очевидно, что Павел не имеет здесь в виду надежду на Бога. Любовь по самой своей сути предана ближнему, его благо есть цель всех ее мыслей и поступков. Как и вера и надежда, любовь часто кажется неуместной, но она никогда не сдается. Любовь не отвергает ни одного человека, и она не находит причин отчаиваться. Гордые же люди всегда близки к отчаянию, и они отчаиваются в других и находят на то причины.
28. В-пятнадцатых, любовь "все переносит". Она переносит постигший ее вред, нанесенные ей страдания, даже когда вера и надежда кажутся людям неуместными, переносит вред, нанесенный телу, собственности или чести. Она знает, что все это не нанесет ей никакого вреда, ибо она имеет богатства у Бога. Лжеучителя, однако, меньше всего мирятся с каким-либо нанесенным им вредом, и он колеблет их веру.
29. В-шестнадцатых, любовь никогда не угасает, и это значит, что пребывает вечно, и в жизни грядущей. Она никогда не сдается, никогда не позволяет себе оказаться в затруднении или потерпеть поражение от нечестия или неблагодарности людей, как это делает множество мирских людей и ложных святых, которые, непосредственно столкнувшись с презрением или неблагодарностью, отступают, не желая дальше делать добра никому и становясь настоящими человеконенавистниками, как Тимон у греков. Не такова любовь: хотя она не может возбранить все нечестие и неправду людскую, это не будет затруднять ее творить добро. Она продолжит творить его всюду, наставлять и увещевать, помогая и служа, хотя бы все ее услуги и добрые дела вознаграждались злом, а не добром. Она остается постоянной и непоколебимой, она продолжается, как в этой земной жизни, так и в жизни грядущей. Апостол добавляет: "и пророчества закончатся, и языки прекратятся, и знание завершится". Любовь же, которую он оценивает выше всех других даров, никогда не может уйти, даже в жизни грядущей. Дары, которые могут составлять славу лжеучителей, вручаются только для нынешней жизни и для служения. Пророчества, языки, знания, все должно прекратиться, ибо в будущей жизни каждый из нас познает все и не будет никакой необходимости для одного, чтобы научить другого. Кроме того, различий и неравенства в дарах больше не будет, оно перестанет быть необходимым, ибо Сам Бог будет все во всякой душе (1 Кор.15.28).
30. Здесь Павел говорит о различии между жизнью веры здесь, на земле, и в небесной жизни видения Бога. Он всегда учил, что то, что мы имеем в этой жизни и в будущей - это то же самое достояние, потому что это тот же самый Бог и те же сокровища, которые мы имеем здесь по вере, хотя и не видим их. В самом предмете веры нет никакой разницы, разница состоит в наших знаниях. У нас всегда один и тот же Бог и жизнь, но мы по-разному владеем ею. В этой жизни мы обладаем Богом через веру. Вера является несовершенным, неясным видением, которое дается в слове и обретается через служение, языки и пророчества. Без слова вера жить не может. Но обладание Богом в будущей жизни - это не вера, а видение. Это совершенное знание, что делает ненужным Слово, и также проповеди, языки и пророчества. Итак, это должно пройти. Павел продолжает: "Мы знаем отчасти, и отчасти пророчествуем".
31. Мы знаем отчасти, то есть в этой жизни, мы знаем несовершенно, ибо это вера, а не видение. И мы отчасти пророчествуем, то есть несовершенно, и по существу наши пророчества есть Слово и проповедь. Но и знание и пророчества являют нам Того Бога, Которого видят ангелы. Но "когда придет то, что совершенно, то, что отчасти, прекратится". Павел иллюстрирует это, противопоставляя ребенка и взрослого человека. Для детей, которые еще слабы, игра является необходимостью, она является заменой работе. Кроме того, мы в настоящей жизни слишком хрупки, чтобы созерцать Бога. Пока мы не в состоянии, видеть Его, для нас необходимо использовать посредничество Слова и веры, которые учитывают нашу ограниченность. "Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, тогда же лицем к лицу".
32. Вера, говорит нам Павел, как зеркало, как загадка. Фактически мы видим в зеркале не лицо, но лишь образ его. Кроме того, вера дает нам не сияющий лик вечного Божества, а всего лишь Его образ, полученный через Слово. Образ подразумевает нечто большее, чем он выражает, таким же образом, вера предполагает нечто яснее, чем то, что она воспринимает. Но в будущей жизни зеркала и загадки, тайны и образы должны будут исчезнуть. Лик Бога и наш собственный образ выявятся окончательно и ясно. Павел говорит: "Теперь знаю я отчасти, а тогда я узнаю полностью, подобно тому как я сам познан". То есть, Бог теперь меня знает отлично, четко и ясно, без каких-либо темных покрывал, какими Он Сам сокрыт от меня. Но с той же полной ясностью, с которой Он теперь знает меня, я узнаю тогда Его. Завеса снимется не с Него, а с меня, ибо для Него на мне нет завесы.
33. Софисты мастерски исказили этот стих. Они сочли, что вера значительно уступает любви, потому что Павел утверждает, что любовь больше, чем вера и надежда. Как обычно, безумный разум слепо хватается за буквальные выражения. Он отрывает какие-то куски, а все остальное его не интересует. Таким образом, они не понимают смысла слов Павла, и они не понимают, что то, что он говорит о величии любви, имеет контекст. Конечно, это не может быть оспорено, что апостол здесь говорит о временности и вечности любви и других даров, а не об их значении и власти. Если так, то не только вера, но и слово превосходит любовь, ибо слово есть сила Божия ко спасению для всех верующих (Рим.1.16). Тем не менее, слово должно прейти. Но хотя любовь является плодом слова и его влияния, она никогда не должна прейти. Вера исходит от Самого Бога. Он имеет ее и может исполнить ею все, однако это должно прекратиться. Любовь же даруется нам на пользу ближнего, и она никогда не должна исчезнуть.
34. Тогда заявление Павла о том, что любовь больше веры и надежды следует понимать как выражение постоянства и вечности любви. Вера, будучи ограниченной временем в сравнении с любовью, подчинена ей, потому что она остается во времени. С таким же правом можно сказать, что царство Христа на земле больше, чем был на ней Христос. Тем самым я не хочу сказать, что Церковь сама по себе является лучшей и более высокого ранга, чем Христос, но лишь то, что она охватывает большую часть земли, чем та, что Он обошел за три года на земле, тогда как Его Царство с самого начала охватывало всю землю. В этом смысле, любовь шире и пребывает дольше, чем вера и надежда. Вера имеет дело с Богом только в сердце, и в этой жизни, в то время как любовь к Богу и Его любовь к миру вечны. Тем не менее, как и Христос неизмеримо лучше и выше и ценнее, чем Церковь, хотя Он как Человек был ограничен на земле, так вера лучше, выше и ценнее, чем любовь, хотя ее продолжительность ограничена, ибо она принадлежит только Богу.
35. Таким образом, Павел превозносит любовь для того, чтобы нанести удар по лжеучителям и свести на нет их возможность восторгаться верой и другими дарами, когда им не хватает любви. Он говорит: если в вас нет любви, которая пребывает вечно, все остальное, чем вы хвастаетесь, преходяще, и вы погибнете вместе с ним, и хотя Слово проявляется в дарах духовных и вечных, вы лишь провозглашаете их внешне и временно. Все дары во всем их многообразии будут иметь конец, и таким образом ваша слава и гордость превратится в прах и пепел. Вера оправдывает через Слово и производит любовь. Но в то время как слово и вера прейдут, праведность и любовь, которые они произведут, останутся навечно, так же, как здание, построенное при помощи лесов, остается после того, как леса были удалены.
36. Подумайте, как легко мы произносим слово "любовь"! Кто бы мог подумать, как драгоценны сила и власть, которые усваивает Павел этому совершенству, и как он превозносит любовь и почитает ее! Это лучшее рассуждение о добродетели и пороке, чем все языческие сочинения. То, что говорит апостол о дарах, справедливо клеймит позором лжеучителей, которые много говорят о любви, но в которых мы не найдем ни одной упоминаемой ими добродетели. Каждое качество любви, названное им, есть удар по лжеучителям. Всякий раз, когда он превозносит любовь и характеризует ее силу, он неизменно обличает тех, кому не хватает того и другого. Можем ли мы, когда он говорит о ее чертах, не добавить, насколько не хватает их нам?
37. Кажется странным, что учителя, лишенные любви, могут обладать такими дарами, какие перечисляет здесь Павел, то есть языками, пророчествами, пониманием тайн, то, что они могут иметь веру, раздавать все блага и отдавать свои тела на сожжение. Ибо мы видим, что там, где нет любви, воцаряется мерзость, там люди горды, завистливы, нетерпимы, лживы, подозрительны, горьки, ядовиты, недоверчивы, эгоистичны, амбициозны, высокомерны и жестоки. Можно ли утверждать, что такие люди могут пророчествовать, двигать горы и отдавать свои тела на сожжение? Павел представляет невозможным это утверждение, подразумевая, что, так как они лишены любви, они на самом деле не обладают такими дарами, а лишь их названием и внешним видом. Он допускает его ради аргумента, объясняя, что они на самом деле они таковыми не являются.
Пер. I. Eisenhorn
