Библиотека

ОТРЫВОК ИЗ ВТОРОЙ РОЖДЕСТВЕНСКОЙ ПРОПОВЕДИ М.Лютера

ПОЛУЧЕННУЮ БОЖИЮ БЛАГОДАТЬ НЕОБХОДИМО ОТДАВАТЬ

1. Данный фрагмент из апостольского Послания утверждает тот же принцип, что изложен в заключение евангельского урока о том, как быть счастливым, иметь добрую волю и любить ближних. Сущность данного текста состоит в следующем: почему мы должны отказывать другим в том, что для нас сделал Бог; ведь Его благословений мы достойны в гораздо меньше степени, чем окружающие люди – наших? Ведь Господь был к нам дружелюбен и благ, даровав нам Свою милость, давайте же и мы поступать так же по отношению к ближним, даже если они того недостойны, ибо мы ничуть не достойнее их.

2. …Заметьте, что Павел здесь указывал на взаимоотношения с Богом и людьми. Он хотел, чтобы мы повиновались всякому начальству и были добрыми ко всем человекам. Хотя наши ближние могут быть слепыми, заблудшими и нечестивыми, мы все равно должны быть добры к ним и следует помогать им, помня о том, что и Бог проявил к нам такую же доброту, когда мы были подобны им.

3. …Павел описывает Бога благодати двумя другими прекрасными терминами – «благожелательность и человеколюбие» Первое слово, по-гречески «сhrestotes» (благожелательность), подразумевает то теплое и дружелюбное отношение, которое делает человека привлекательным для окружающих, в результате чего его общество оказывает на людей благотворное действие, привлекая всех в круг его любви и теплоты. Такой человек может ладить со всеми. Он не склонен никем пренебрегать или грубо отталкивать кого-либо. Каждый может быть в нем уверен. Любой может подойти к нему и начать общаться. Он подобен Христу, Которого Евангелие изображает неизменно дружелюбным ко всем без исключения, никого не отвергающим, но всех принимающим.

4. Так же и Бог являет Себя в Евангелии совершенно дружелюбным и человеколюбивым, приемлющим всех и не отвергающим никого. Он не смотрит на наши пороки и ни одну душу не отвергает с суровостью. Евангелие возвещает одну только благодать, которой Бог поддерживает нас и через которую Он нежно и осторожно ведет нас, невзирая на наши недостатки. Таков день благодати. Теперь любой человек может дерзновенно приступать к престолу благодати, о чем сказано в Послании к Евреям 4:16. В Псалме 33:6 мы читаем: «Кто обращал взор к Нему, те просвещались, и лица их не постыдятся». Бог не позволит нам просить Его впустую или уходить от Него с пустыми руками и со стыдом.

5. Второе слово, по-гречески «philanthropia» (человеколюбие), означает любовь к роду человеческому…..

6. Это отношение любви к роду человеческому Апостол приписывает здесь нашему Богу. То же самое сделал Моисей во Второзаконии 33:2-3, где он сказал о Боге: «Одесную Его огнь закона. Истинно Он любит народ». Эта цитата показывает, что Бог не просто являет через Евангелие Свое доброе отношение, желая привлечь к Себе людей и быть снисходительным к их недостаткам; Он дарит им Себя, дарует им Свое присутствие и простирает к ним Свою благодать и дружбу.

7. Эти два слова, описывающие Бога, «благодать и человеколюбие», воистину слова прекрасные и утешительные. Они представляют Бога дающим благодать, ищущим нас, желающим милостиво принять всех, кто приходит к Нему с желанием. Разве мог бы Он сделать что-то большее? Смотрите же, по какой причине Евангелие названо счастливой и утешительной вестью о Боге, открывшемся во Христе. Может ли бедная, грешная душа счесть большей милостью что-либо кроме того, что сказано в этих словах? О, как ужасно дьявол извратил эти чистые слова Божии посредством папских законов!

8. Эти два слова следует принять в их полном и развернутом смысле. Здесь нет никакого лицеприятия, вопреки мирским правилам, ибо Божие человеколюбие и благодать не приобретаются человеческими заслугами. Они приобретаются только благодатью Божией и даруются всякому, кто именуется человеком, каким бы незначительным он ни был. Бог предпочитает не то, что свойственно одному человеку, а то, что свойственно для всех. Он не лицеприятен, а добр ко всем. Поэтому достоинство человека сохраняется неповрежденным, но никто не может хвалиться своими заслугами; кроме того, никому не нужно отчаиваться из-за своего недостоинства. Весь род человеческий может утешиться незаслуженной благодатью, которую Бог милосердно и по своему человеколюбию предлагает и дарует каждому.

Если бы существовал какой-то достойный награды человек или дело, достойное внимания, это воистину послужило бы веским обоснованием для приверженцев «дел праведности». Однако Павел решительно отверг эту мысль, говоря: «Не по делам праведности, которые бы мы сотворили». Сколько же меньше у нас оснований думать, будто благодать и человеколюбие Божие явились благодаря человеческой мудрости, силе, происхождению, богатству или цвету волос! Ибо благодать, упраздняющая всю нашу похвальбу собственным достоинством, и приписывающая славу одному Богу, Который безвозмездно изливает ее на недостойных, чиста и велика.

9. Это послание далее внушет два других принципа: надежду и любовь, получение благословений от Бога и дарование добра своим ближним. Всё Писание утверждает эти два принципа, и осуществление одного невозможно без осуществления другого.

Тот, кто не верует твердо в Божественную благодать, воистину не станет оказывать милость своему ближнему, но будет нерасторопен и равнодушен по отношению к нему. Его желание и усердие в служении ближнему будут прямо пропорциональны силе его веры.

Итак, вера зажигает любовь, а любовь укрепляет веру.

10. Теперь мы видим, что не можем быть верующими, когда самонадеянно полагаем, будто мы в состоянии достичь праведности и счастья какими-либо другими делами - кроме служения ближним. Ежедневно в мире изобретается столько новых дел и учений, что всё, напоминающее истинное отношение к добродетельной жизни, совершенно уничтожается. Однако факт остается фактом: все христианские учения и деяния, вся христианская жизнь суммированы в этих двух принципах: вера и любовь. Они помещают человека посередине между Богом и ближним, дабы принимать на небесах и расточать на земле. Таким образом, христианин становится сосудом или, скорее, каналом, по которому непрестанно льется поток Божиих благословений по направлению к другим людям.

11. Запомните мои слова, истинно Божиими людьми являются те, кто получает от Бога всё даруемое Им во Христе, и в ответ творят добро, совершая для других то, что Бог совершил для них. Псалом 81:6 здесь как раз к месту: «Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы». Все мы – сыны Всевышнего через веру, которая делает нас наследниками Божественных благословений. Но, кроме того, мы – «боги» благодаря любви, которая делает нас благотворителями своих ближних. Природа Божества в том, чтобы творить добро, или, как сказал здесь Павел, проявлять благодать и человеколюбие,

ежедневно изливая неисчерпаемые благословения на все творение. Этому мы и являемся свидетелями.

12. Смотрите же, чтобы вам воистину воспринять сие учение, представляющее любовь и человеколюбие Божие всем людям. Ежедневно упражняйтесь в них, ничуть не сомневаясь в Божией благости и любви к вам, и вы познаете Его благословения. И тогда вы можете с полной уверенностью просить у Бога, чего ни пожелаете, всего, чего просит сердце, и что необходимо для вашего блага и для блага ближнего. Но если вы не веруете подобным образом, для вас было бы лучше никогда не слышать сие учение. Ибо неверием вы делаете эти драгоценные, утешительные и милосердные слова ложью. Вы поступаете так, как если бы вы почитали их неправдой, а такое отношение – величайшая хула на Бога; едва ли можно совершить более тяжкий грех.

13. Если же вы имеете веру, то сердце ваше не может не ликовать в Боге, не становиться свободнее, увереннее и смелее. Ибо как может сердце оставаться печальным и унылым, если оно ничуть не сомневается в благодати Божией, в Его дружелюбном отношении к нему? С Богом оно может безмятежно и свободно наслаждаться всяким благословением. Такие радость и удовольствие неизбежно следуют за верой. Если же их нет, то, несомненно, что-то неладно с нашей верой. Этот акт веры Апостол назвал в Послании к Галатам «принятием Святого Духа» в Евангелии и через него. Евангелие – это Весть о любви и милости Божией, милости столь великой, что вместе с ней Бог даровал проповеднику и слушателю присутствие Святого Духа, подобно тому, как лучи солнца приносят с собой его жар.

14. Как мог Павел донести любовь и благодать Божию лучше, чем в этих словах?

Я осмелюсь сказать, что я никогда не читал во всём Писании слов, которые бы выражали благодать Божию более прекрасно, чем эти: «сhrestotes» и «рhilanthropia», дружелюбие и человеколюбие. Они представляют благодать не только в том смысле, что нам даровано отпущение грехов, но и в том смысле, что Бог отныне неизменно пребывает с нами, объемлет нас свою дружбой и всегда с готовностью помогает нам, всегда предлагая исполнить все желания наши. Короче говоря, Он поступает с нами, как добрый и сердечный друг, к которому мы можем обратиться за любой поддержкой и помощью. Представьте в своем воображении искреннего друга, и вы получите хоть какое-то представление о Божием отношении к вам в лице Иисуса Христа; впрочем, сей образ будет весьма несовершенным отображением безмерной благодати Божией.

15. Итак, если вы твердо веруете, если радуетесь в Господе Боге, если вы воистину живы и Его благодати довольно для вас, если нужды ваши восполнены, то как вы будете вести себя в этой земной жизни? Бездействовать вы не сможете. Такое отношение любви к Богу не позволит вам сидеть, сложа руки. Ваше рвение будет побуждать вас делать всё, что, как вам известно, послужит к славе и похвале благого и милосердного Бога. И здесь уже нет никакого различия в делах. Здесь все заповеди прекращают свое существование. Здесь нет ни ограничений, ни принуждения – только радостное желание и удовольствие в добродетели, вне зависимости от того, незначительна намеченная цель или сложна, мала или велика, требует мало времени или усердного служения.

16. Вашим первым желанием будет то, чтобы все люди обрели такое же знание Божественной благодати, какое есть у вас. Следовательно, ваша любовь ничем не будет ограничена, и вы сможете служить людям от всего сердца, проповедуя и возвещая Божественную истину, где только возможно, отвергая всякое учение и жизнь, противоречащую сему учению. Берегитесь, однако, ибо дьявол и сей мир, не желая, чтобы их уловки были отринуты людьми, не станут бездействовать, зная, что вы делаете. Они выдвинут против вас всё великое, ученое, богатое и могущественное мира сего и представят вас еретиком и безумцем.

Помяните мое слово, они приведут вас на крест за исповедание истины, так же, как они привели Господа Христа. И вам придется претерпеть крайнюю меру поругания. Вы должны поставить на карту всё свое имущество, друзей, честь, здоровье и жизнь, пока вы не перейдете из этой жизни в жизнь вечную. Посреди этих скорбей, однако, радуйтесь и переносите их с ликованием. Относитесь к своим врагам с предельной благожелательностью. Поступайте с ними по-доброму, всегда помня, что и вы некогда были подобными им в очах Божиих. Вера и любовь безусловно способны на это. Помните: истинная христианская жизнь – это та, которая делает для других то, что Бог соделал для нее.

17. Таков смысл апостольских увещеваний, когда он говорит нам, что благодать Божия явилась не для того, чтобы спасти нас ввиду нашей праведности. Напротив, если мы, будучи неправедными, были приняты по милости для наслаждения благословениями Божиими, несмотря на свое недостоинство и чудовищную греховность, то почему же мы должны удерживать благословения от других, которые много более достойны нашей помощи?

Так не будем же удерживать сии благословения, нет, напротив, давайте будем истинными детьми Божиими, творя добро всем, даже нашим врагам и злодеям. Ибо так поступал Бог и до сих пор поступает с нами, злодеями и врагами Божиими. Сие учение вполне соответствует учению Христову (Мф. 5:44-46):

«А Я говорю вам: любите врагов ваших… да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?»

Отрывок из второй Рождественской проповеди, прочитанной Мартином Лютером на Утреннем богослужении в честь Рождества (Послание к Титу 3:4-8)

БЕСЕДА ИИСУСА ХРИСТА И САМАРЯНКИ

Надлежало же Ему проходить через Самарию. Итак приходит Он в город Самарийский, называемый Сихарь, близ участка земли, данного Иаковом сыну своему Иосифу. Там был колодезь Иаковлев. Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа. Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить. Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи. Женщина Самарянская говорит Ему: как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая? Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. Женщина говорит Ему: господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать. Иисус говорит ей: пойди, позови мужа твоего и приди сюда. Женщина сказала в ответ: у меня нет мужа. Иисус говорит ей: правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала. Женщина говорит Ему: Господи! вижу, что Ты пророк. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме. Иисус говорит ей: поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев. Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине. Женщина говорит Ему: знаю, что придет Мессия, то есть Христос; когда Он придет, то возвестит нам все. Иисус говорит ей: это Я, Который говорю с тобою.

В только что прочитанном отрывке Евангелия говориться о беседе Иисуса Христа с Самарянкой, возле колодца Иакова. Вероятно, этот колодец находился вдалеке от поселения, потому что ученикам пришлось отдельно идти в селение, чтобы купить еды. Не удивительно, что Иисус присел отдохнуть у колодца, так как было двенадцать часов дня и это было самое пекло. Обычно в это время люди отдыхали в домах, чтобы легче было перенести изнуряющую жару. Только крайняя нужда могла заставить в это время Самаритянку отправиться с кувшином к колодцу. По дальнейшему разговору можно догадаться, о причине этой нужды. Она боялась осуждения и упреков за свой образ жизни, а потому и пришла в то время, когда к колодцу никто не пойдет. Мы видим, что ее разговор с Иисусом был не долог и возможно мы не знаем его полностью во всех деталях, но мы знаем самое существенное и то, что этот разговор настолько изменил эту женщину, что она не только не побоялась пойти и публично рассказать всем жителям о встрече с Мессией, но и забыла вообще зачем пришла к колодцу. Что изменило ее и что в этой встрече перевернуло всю ее жизнь?

Ключом для понимания этой истории стали для меня слова Христа: «Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине».

Чтобы правильно понять то, о чем говорит Христос, я хочу сказать вам об одном важном моменте для духовной жизни христианина и понимание его, может освободить многих от лжи Сатаны. Суть этой истины заключается в умении различать истину от правды. Истина и правда могут не только не совпадать, но и быть прямо противоположными друг другу. В Писании сказано, что Сатана говорит ложь, потому что он отец лжи. Но все дело в том, что Сатана говорит ложь по отношению к истине, но при этом он использует правду. Зачастую, когда Сатана говорит нам правду, то нам нечего противопоставить ему, если мы не стоим в истине. Сатана может поймать нас в ловушку, сказав нам правду и мы, думая, что Сатана может только врать, решаем, что это от Бога и попадаем в ловушку.

Приведу яркий пример. Сатана может указать тебе на твои слабости, недостатки и грехи. Если ты честно посмотришь на себя, то увидишь – это правда. Более того, другие люди тоже могут указывать тебе на твои недостатки и это тоже будет правдой. Затем человек начинает думать, как такой совершенный и безупречный Бог может любить меня, такого несовершенного и слабого. Отсюда разум человека может сделать два вывода. Зачем мне стараться, я все-равно не любим или: мне нужно совершенствоваться, чтобы стать любимым. В одном и в другом случае человек попадает в лапы Сатаны и вот почему.

Рассмотрим этот же случай с точки зрения истины. Истина говорит, что Бог так сильно любит тебя, что Он отдал самое дорогое, Своего Сына на смерть, чтобы простить тебе все грехи и сделать тебя Своим дитем. Если ты принимаешь правду, которую видишь в себе и о которой тебе говорят другие за истину, то ты отвергаешь жертву Иисуса Христа и плюешь Богу в лицо.

Представьте себе необычную ситуацию, когда мать обнимает своего родившегося малыша, а он и говорит ей: «Я не верю в твою любовь, за что меня любить? Я беспомощный, писаю и какаю под себя, не умею говорить, а только плачу. Вот когда я научусь говорить, ходить, когда у меня будет положение в обществе и стану совершенным, вот тогда я поверю в твою любовь. Если бы мать поверила своему младенцу, то она пережила бы еще одну трагедию, уже безвозвратную, если бы ее малыш стал совершенным, то ее любовь была бы ему уже не нужна. Конечно, эта ситуация была бы комичной, если бы не показывала весь трагизм наших отношений с Богом.

Теперь вернемся к беседе Иисуса Христа с Самарянкой. В ее жизни было три правды, которые мешали ей чувствовать себя любимым дитем Бога.

Первая правда заключалась в том, что Самаряне были признаны иудеями людьми второго сорта из-за смешанных браков, а потому они не допускались в храм. Поэтому Самарянка, принадлежа к меньшинству, да еще и второго сорта, не могла не чувствовать свою ущербность в глазах иудея.

Вторая правда. Что женщина жила с мужчиной, который не был ей мужем, потому что он, вероятно, был мужем другой женщины. Но как бы там ни было, жизнь с ним ставила ее в неловкое положение так, что она стыдилась всех. Она понимала, что он не может быть мужем ей, но, вероятно, боязнь одиночества или нищеты толкали ее на продолжение отношений.

И третья правда заключалась в том, что иудеи считали самарян сектантами. Они поклонялись не в том месте и не так. Думаю, что это очень знакомая ситуация, особенно для протестантов из России, да еще и имеющих не русские имена.

Итак, у этой женщины был полный набор так называемых правд, которые загнали ее на обочину жизни. Она была человеком второго сорта, не удавшаяся в жизни и зависима от чужого мужчины, да еще и сектантка.

Что Иисус отвечает ей на все это и как она это восприняла?

Первое, что Иисус говорит ей: «Дай мне пить, т.е. Я нуждаюсь в Тебе». Бог нуждается в нас, иначе Он бы не отдал самое дорогое, что у Него есть! Как родитель нуждается в своем маленьком ребенке, так и Бог нуждается в любви к нам. Более того, Бог нуждается в любви в каждом Своем дитя, ибо: «что вы сделали для одного из малых сих, то сделали Мне» - говорит Иисус.

Второе, что говорит ей Иисус: «Бог хочет дать тебе дар и дал этого Он послал к тебе Мессию. Он хочет чтобы в тебе текли источники жизни вечной, которые будут напоять твою душу и станут источниками жизни для других».

И третье: «Я знаю твою ситуацию и не осуждаю тебя, иначе бы Я не пришел к тебе. Я пришел к тебе, потому что Бог ищет тебя и Он хочет, чтобы ты поклонялась Ему в духе и истине. Уже не важно где поклоняться, важно, чтобы это было в духе и истине. Только это может изменить ситуацию в твоей жизни».

Божья истина победила ее правду. Истина существует только в Боге и для нас жизненно важно не принять правду за истину. Истина всегда существует в духовном мире, она не видима и не ощущаема нашими чувствами, как и все духовное. Правда же говорит о вещах видимых, а потому временных. Невидимое вечно, а видимое временно. Для нас это бывает очень сложно понять, особенно, если мы продолжаем жить по плоти, а не по духу. Истина или Слово Божье, говорит нам о вещах невидимых, которые мы можем познавать только верой и через веру. А вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом, она называет несуществующее как существующее и невидимое как видимое. Когда мы познаем что-то верой, то мы как бы вытаскиваем верой и невидимого мира что-то в видимый мир и делаем это новой правдой для себя и других. Это воистину живой поток, который соприкасается и истиной Божьей и приносит Его правду в этот мир. Поток, который исходит из нашего сердца и направляется в небеса.

Вот почему так важно уметь различать истину от правды. Правда всегда временна, а истина всегда вечна. Как только мы направляем свой взгляд с истины на правду, на земное, на свой опыт или чувства, мы перестаем пребывать в духе и подчиняем свою жизнь видимому миру. Но если мы поклоняемся в духе и истине, живя верой и Словом Божьим, тогда другая правда, правда Божья начинает осуществляться в нашей жизни. Именно таких поклонников ищет Себе Бог, чтобы Его правда пребывала на земле.

ПРОПОВЕДЬ 15-АЯ А.Швейцер

"Один из книжников, слыша их прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил Его: какая первая из всех заповедей? Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет. Книжник сказал Ему: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его; и любить Его всем сердцем, и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв. Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия. После того никто уже не смел спрашивать Его".

(Евангелие от Марка 12: 28-34)

Книжник, спросивший Иисуса, какая из заповедей величайшая, ищет знания. Он жаждет получить ответ на вопрос, волнующий его соотечественников. Согласно Евангелию от Матфея (глава 22-я), книжник искушает Иисуса. Однако евангелист Марк, несомненно, с большей точностью воспроизводит этот эпизод, описывая, как в продолжение их короткой беседы между ними установилось взаимопонимание и сердца их раскрылись навстречу друг другу, после чего каждый пошел своим путем.

В те дни умы Израиля занимала следующая проблема: возможно ли свести все заповеди, как самые важные, так и менее значительные, к одному основному закону. Такая же задача стоит и перед нами. Что есть добро само по себе? Я читал вам вечные слова Господа нашего о прощении, милосердии, любви и других качествах, которыми мы, его последователи, должны руководиться в нашей жизни. Однако мы чувствуем, что качества эти суть отдельные цвета спектра, на которые разлагается естественный свет первоосновы нравственного подхода, которого Он требует от нас.

Давайте вместе подумаем над тем, что есть основная заповедь всякой нравственности. Я собираюсь посвятить несколько проповедей вопросам христианской морали, над которыми я неотступно размышлял в далекой стране, в диких джунглях, вспоминая богослужения в церкви св. Николая и надеясь, что придет день, когда я снова буду говорить с вами.

Важнейший вопрос, который стоит сейчас перед нами, касается сущности нравственного. До недавнего времени мы, как и прошлые поколения христиан, отрицали то, что ныне вынуждены признать, если мы не хотим погрешить против истины: христианская мораль никогда не была сильна в этом мире. Она никогда не владела сердцами и помыслами и была принята лишь внешне, на словах. Люди ведут себя так, словно им неведомо, что есть мораль, словно учения Иисуса не существует. Поэтому бесполезно повторять нравственные заповеди Иисуса и утверждать, что в конце концов они завоюют всеобщее признание. Это все равно, что пытаться расписать красками мокрую стену. Нам необходимо прежде всего создать предпосылки для понимания моральных заповедей и ориентировать мир на такое мировоззрение, которое признает в них смысл и ценность.

Истолковать учение Иисуса так, чтобы его принципы были применимы в нашей повседневной жизни, трудно. Вдумаемся в слова великой заповеди. Что это значит — возлюбить Бога всем сердцем и творить добро из любви к Нему, если можно выбрать также и зло? И следующее поучение: "Возлюби ближнего, как самого себя”. Истолковывая эту заповедь, я мог бы привести множество прекрасных примеров. Но осуществима ли она на практике? Предположим, что с завтрашнего дня вы решили соблюдать ее буквально. К каким результатам вы придете уже через несколько дней?

Величайшая загадка христианского нравственного учения состоит в том, что мы не можем применить учение Иисуса в нашей повседневной жизни, каким бы искренним ни было наше желание служить Ему. И тогда возникает опасность, что мы, восхваляя эту заповедь как "идеал”, отвесим ей почтительный поклон, а в практической жизни оставим ее без внимания.

Есть и другое опасное заблуждение, которое ставит под угрозу христианскую мораль: мы можем впасть в высокомерие. Прощая врагам, мы мним себя благородными: делая во имя Христа то немногое, на что мы способны, мы считаем, что наши поступки лучше и значительнее поступков других людей. И это самодовольство зачастую делает нас еще безнравственнее тех, кто не стремится следовать заповедям Иисуса. Требования Иисуса трудно выполнить, ибо, требуя от нас необычного, Он хочет, чтобы мы воспринимали это как нечто обычное и всегда чувствовали себя слугами нерадивыми, какими бы великими ни представлялись нам наши деяния.

Вот почему мы сообща размышляем над тем, что же есть добро само по себе, мы хотим уяснить себе, каким образом возвышенные требования Иисуса могут быть осуществлены на деле, мы хотим принять их как естественный долг человека. Мы хотим понять основополагающий принцип нравственности и из нее, как из высшего закона, вывести все нравственные действия. Однако можно ли вообще постичь нравственность? Не есть ли это дело сердца? Не лежит ли в ее основе любовь? Вот уже две тысячи лет нам повторяют эти слова. И каков результат?

Окинем мысленным взором как человечество в целом, так и отдельных людей. Почему они столь неустойчивы? Почему даже благочестивые — а зачастую именно они — позволяют предрассудкам и национальным страстям вовлечь себя в дела и суждения, лишенные всякого нравственного оправдания? Потому что у них нет морали, основанной на разуме и обоснованной логически; потому что для них мораль не есть некая данность, постигаемая разумом.

Для того, чтобы возникла истинная мораль, разум и сердце должны действовать сообща. Эта проблема представляет определенную трудность как в свете решения общих вопросов морали, так и для практических нужд повседневной жизни.

Говоря о разуме, я имею в виду проникающий в глубину вещей и охватывающий всю их совокупность, объемлющий сферу воли рассудок.

Пытаясь разобраться в себе с учетом нравственной воли внутри нас, мы обнаруживаем странную раздвоенность: с одной стороны, эта воля связана с разумом, с другой — нам навязываются решения, которые нельзя назвать разумными, поскольку они соответствуют абсолютно произвольным требованиям. В этой раздвоенности, в этом странном напряжении — сущность этического. Не следует бояться, что нравственность, основанная на разуме, будет излишне холодной, ибо разум, взыскующий глубин, перестает быть холодным и отстраненным и начинает говорить в тон с сердцем. А сердце, пытаясь узнать себя самое до самых глубин, обнаруживает, что его царство частично совпадает с царством разума. Чтобы достичь крайних пределов своих обширных владений, сердце должно пройти через владения разума. Как это происходит?

Давайте мысленно проделаем путь к первоначальному понятию добра сперва с точки зрения сердца, а затем с точки зрения разума и посмотрим, совпадают ли они. Сердце утверждает, что в основе нравственности лежит любовь. Вдумаемся в это слово. Оно обозначает гармонию и общность сущности и изначально употребляется применительно к людям, которые так или иначе причастны друг другу по своей природе, так что их существование внутренне и тесно взаимосвязано, как у детей и родителей, супругов, близких друзей. Нравственность требует от нас, чтобы незнакомые люди не были нам чужими. Более того, нам должны быть близки и те, к кому мы испытываем неприязнь, и те, кто нам враждебен. В сущности заповедь любви означает следующее: нет чужих людей, есть просто люди, чьи заботы должны стать вашими заботами. Нам кажется совершенно естественным, что к одним людям мы питаем добрые чувства, а к другим равнодушны. Но нравственность оспаривает то, что кажется нам естественным. Иисус упраздняет эту чуждость бытия, когда говорит: "Другой человек должен быть так же близок тебе, как ты сам; то, что выпадает на его долю, ты должен переживать так же непосредственно, как происходящее с тобой”.

Пусть сердце пояснит нам заповедь: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею”. Возлюбить Бога, чья сущность столь далека от нас и непостижима! Очевидно, что здесь слово "любовь” употреблено в переносном, в нравственном смысле. Как можно Бога, который не нуждается в нас, любить, словно он — кто-то, кого мы встречаем каждый день? Если по отношению к человеку любовь означает какие-либо общие переживания, оказание помощи, сочувствие, то по отношению к Богу эта любовь — как благоговение. Бог есть бесконечная жизнь. Таким образом, элементарный закон нравственности в понимании сердца гласит, что из благоговения к непостижимой, бесконечной и живой реальности, которую мы называем Богом, все люди должны быть близки нам и во всем мы должны сопереживать им.

Вот что говорит сердце, пытаясь истолковать заповедь любви к Богу и к ближнему в ее самом общем выражении.

Дадим же слово и разуму. Пусть он в своих поисках действует так, словно нам ничего не известно о нравственности. Посмотрим, далеко ли мы продвинемся, размышляя над тем, что влияет на наши поступки. Заставит ли нас и разум выйти за собственные пределы?

Обычно считается, что разумное обоснование может получить только эгоизм. Что возразить на это? Такова мудрость тех, кто это утверждает, только и всего. В лучшем случае она может научить нас благопристойности и справедливости, поскольку эти последние в большей или меньшей степени совместимы с чувством счастья. Разум есть потребность знания и стремление к счастью: то и другое таинственным образом внутренне связано между собой.

Потребность знания! Попытайтесь постичь все и вся, проникайте мыслью до самых пределов человеческого познания, и вы обязательно столкнетесь с чем-либо непостижимым, и это непостижимое называется жизнью! Эта тайна столь глубока, что различие между познавшим и невежественным имеет лишь относительный характер.

Есть ли существенная разница между ученым, наблюдающим в микроскоп едва заметные признаки жизни, и полуграмотным фермером, который смотрит на почки, распускающиеся на ветвях в его весеннем саду? Оба наблюдают тайну жизни. Первый может описать ее явления с множеством подробностей, но и для него она остается до конца неразгаданной. В сущности всякое знание — это знание жизни, и всякое познание — это удивление перед ее загадкой, благоговение перед жизнью в ее бесконечных и вечно новых формах. Возникновение жизни, ее становление и умирание — разве это не удивительно! Она возникает в других существах, умирает, вновь рождается и так до бесконечности! Мы можем все, и мы ничего не можем, ибо при всей нашей мудрости мы не создаем ничего живого, мы не в силах вдохнуть жизнь в наши творения!

Жизнь — это сила и воля, исходящая из первоосновы бытия и вновь в ней растворяющаяся, это чувство, ощущение, страдание. Пытливо вглядываясь в жизнь, мы видим необъятный одушевленный хаос бытия, чья безмерность так захватывает, что кружится голова. Во всем вы найдете себя. Крошечный мертвый жучок, лежащий на дороге, был таким же живым существом, как и вы, он боролся за жизнь, радовался солнцу, знал страх и боль. А теперь он — всего лишь частица разлагающейся материи, та же участь рано или поздно ожидает и вас.

Вы выходите на улицу; идет снег. Вы беспечно стряхиваете с рукава снежинку. Она привлекает ваше внимание: на вашей ладони сверкает миниатюрное кружево. Вы не можете оторвать глаз от него. Какие удивительные узоры! Но вот снежинка вздрагивает, и ее хрупкие иголочки ломаются. На ваших глазах она тает и умирает. Ее больше нет. Снежинка, прилетевшая из бесконечного пространства и опустившаяся вам на ладонь, где она сверкала, трепетала, таяла и умирала, — это вы. Где бы ни узрели вы жизнь, вы видите себя!

Что есть познание, как самое научное, так и самое бесхитростное? Это — благоговение перед жизнью, перед непостижимым, с которым мы соприкасаемся во вселенной. Это непостижимое внешне отлично от нас, но внутренне, по сути, подобно нам, пугающе сходное и близкое. И здесь снимается отчуждение между нами и другими живыми существами.

Благоговение перед бесконечностью жизни — это снятие отчуждения, это сопереживание и сострадание. В своей основе итог познания есть то же самое, чего требует от нас заповедь любви. Сердце и разум находятся в согласии между собой, когда мы хотим и отваживаемся быть исследователями, когда мы взыскуем глубин!

Разум обнаруживает то, что соединяет любовь к Богу и любовь к людям: любовь ко всем творениям, благоговение перед бытием, сопереживание всему живому, независимо от того, в какой форме явлена жизнь.

Я не могу не благоговеть перед тем, что называют жизнью; я не могу не сочувствовать всему живому: это — начало и основание всякой нравственности. Если человек испытал это благоговение однажды, а потом ему довелось снова его испытать, — а такое переживание непременно повторится и повторится не раз, — то этот человек — нравственный. Его нравственность заключена в нем самом, и он никогда не утратит ее.

У того же, кто не испытал этого, есть всего лишь поверхностная нравственность, она не имеет основания в нем и не принадлежит ему, ее легко потерять. Ужасно сознавать, что все наше поколение имеет лишь поверхностную нравственность, которая не выдерживает серьезной проверки и разрушается. Веками человечество воспитывалось в духе поверхностной морали. Мы были грубы, невежественны и бессердечны и не сознавали этого. У нас не было критерия нравственности, ибо у нас не было благоговения перед жизнью.

Вы обязаны сопереживать всему живому и сохранять жизнь — вот величайшая заповедь в ее простейшей форме. Будучи выражена негативно, она гласит: "не убий”. Мы слишком легкомысленно относимся к этому запрету, когда бездумно срываем цветок, наступаем на насекомое, не ведая того, что ничто не проходит даром. Мы не обращаем внимания на страдания наших ближних, принося их в жертву конечным целям.

В последнее время много говорят о создании какой-то новой человеческой расы. Как это следует понимать? Только в одном смысле: создать новое человечество возможно лишь направляя людей к сохраняющей свою подлинную сущность и в то же время развивающейся нравственности. Но эта цель будет достигнута лишь тогда, когда люди преобразятся и из слепых сделаются зрячими и вникнут в смысл величайшей и в то же время самой простой заповеди благоговения перед жизнью. Эта заповедь больше, чем закон и пророки, в ней заключена вся нравственность жизни в ее глубочайшем и высочайшем смысле, и она служит источником постоянного обновления как для каждого в отдельности, так и для всего человечества в целом.

Статьи

Обновления

Библиотека