ПРЕДИСЛОВИЕ К ХРИСТИАНСКОЙ КНИГЕ СОГЛАСИЯ
Читателям этих наших писаний, мы, курфюрсты, принцы и делегаты [Рейхстага] Священной Римской империи в Германии, приверженцы Аугсбургского Вероисповедания, поставившие свои имена и подписавшиеся под ним, объявляем и утверждаем, согласно званию и положению каждого из нас, свою преданность, дружеское расположение и приветствие, соединенные с добровольным и старательным служением.
Чудесная благорасположенность к нам Всемогущего Бога проявилась в том, что в эти последние времена и в этом ветхом мире Он пожелал, по Своей несказанной любви, Своему долготерпению и милосердию, чтобы после тьмы папских суеверий свет Его Евангелия и [свет Его] Слова, через который, и только через который, мы получаем истинное спасение, воссиял ясно и чисто в Германии, нашем возлюбленном отечестве. И по этой причине нашими благочестивыми предшественниками было подготовлено действительно краткое и конспективное изложение, основанное на Слове Божием и Святейших Писаниях пророков и Апостолов, и представлено на немецком и латинском языках императору Карлу V, а также [всем] депутатам империи на Рейхстаге 1530 года в Аугсбурге, и затем широко распространилось среди всех людей, исповедующих христианское учение, а таким образом — по всему миру, проникнув повсюду и завоевав немалую известность.
Впоследствии многие церкви и школы приняли и стали защищать данное Вероисповедание, как современный символ, касающийся главных артикулов веры, особенно тех [пунктов], которые вызвали дискуссии со сторонниками римской церкви и различных извращений небесного учения [сект]. В непрестанном согласии, без каких-либо споров и сомнений [эти церкви и школы] обратились к данному Вероисповеданию. Учение этого Вероисповедания, которое, как они знали, подтверждалось твердыми свидетельствами из Писания, а также одобрялось древними и общепринятыми символами, [которое] по их суждению также считалось единственным и вечным консенсусом истинно верующей Церкви, в былые времена защищенной от многочисленных ересей и заблуждений, теперь повторяется здесь.
Но всем известно, что, сразу же после того как д-р Лютер, этот выдающийся герой и благочестивейший человек, отошел от дел человеческих, в Германии, нашей дорогой отчизне, начались опасные времена и ужасные брожения. В этих трудностях и в этом прискорбном оскудении правительства, которое до того процветало и было хорошо организовано, враг человеческий коварно насадил в церквях лжеучения и разногласия, дабы возбудить разделения и скверну, извратить таким образом чистоту небесного учения, разорвать узы христианской любви и благочестивого согласия, максимально исказив и замедлив дело святейшего благовествования. Всем известно также, каким образом враги небесного учения ухватились за представившуюся им возможность — попрать достоинство наших церквей и школ [сформировать пренебрежительное отношение к ним], найти прикрытие для своих заблуждений, увлечь встревоженные и заблуждающиеся сердца прочь от чистоты евангельского учения, чтобы сделать их более податливыми и уступчивыми по отношению к бремени папского рабства и к другим извращениям, противоречащим Слову Божию.
Для нас действительно нет ничего желаннее, и ни о чем мы не просим Всемогущего Бога более пылко и ревностно, чем о том, чтобы обе наши церкви и наши школы пребывали в чистом учении Слова Божия, в желанном и благочестивом единстве мнений, и — как во времена, когда Лютер был еще жив — чтобы они управлялись Божественным Словом и дошли до потомков в благочестивом и прекрасном виде. Однако мы отмечаем, что как во времена Апостолов в тех церквях, в которых они собственноручно насадили Благовестие Христово, возникали извращения, вносимые туда лжебратьями, так и сейчас, по причине наших грехов и развращенности сих времен, произошло с нашими церквями, ибо Бог, во гневе Своем, попустил сему произойти среди нас.
По этой причине, заботясь об исполнении своих обязанностей, которые, как мы знаем, были божественным образом вменены нам, мы полагаем, что нам следует усердно трудиться, дабы искоренить из наших областей и краев лжеучения, распространенные там и постепенно проникающие в сознание людей, и мы должны смотреть за тем, чтобы подданные нашего правительства могли следовать прямым и праведным путем, в истине и небесном учении, признанном, пребывающем и защищаемом, и [чтобы они] не страдали от попыток совратить их с этого пути. Таким образом, отчасти наши достойнейшие предшественники, а отчасти мы сами старательно трудились, когда в 1558 году по Р.Х., на Рейхстаге, проводимом курфюрстами во Франкфурте-на-Майне, в результате единогласного голосования, было принято решение о созыве специальной генеральной ассамблеи, на которой в надлежащей, но тем не менее дружественной манере между нами могло бы состояться совещание по поводу злобных выпадов наших оппонентов против [нас, а также против] наших церквей и школ.
И действительно, после этих обсуждений наши предшественники, оставившие по себе добрую память, а также некоторые из нас, собрались в Наумбурге, в Тюрингии. По этому случаю мы взяли предложенное императору Карлу V на великом имперском собрании [Рейхстаге] в Аугсбурге, в 1530 году, и упоминаемое нами до этого несколько раз Аугсбургское Вероисповедание и подписались все единодушно под этим благочестивым вероисповеданием, воздвигнутым на прочных и непоколебимых свидетельствах истины, отраженных в Слове Божьем. Делая это, мы, конечно же, заботились об интересах наших потомков, желая, чтобы они имели побуждение и возможность всячески избегать лжеучений, противоречащих Слову Божию. Также мы сделали это, чтобы уверить Его Императорское Величество, нашего милосерднейшего господина, и самих себя в том, что мы никогда не намеревались и не хотели защищать или распространять никакой новой и чуждой догмы — [единственное] что мы хотели, так это, с Божией помощью, постоянно поддерживать истину, исповеданную нами в Аугсбурге, в 1530 году. Мы также питали нетвердую надежду, что в результате этого не только те, кто противостоял чистому евангельскому учению, откажутся от нападок [на нас] и сфабрикованных обвинений, но что также и другие добропорядочные и благорасположенные люди будут привлечены этим нашим обновленным и подтвержденным вероисповеданием и с большим усердием и заботою станут искать и исследовать истину небесного учения, которое лишь одно является нашим руководством ко спасению, и [что они] ради спасения души и своего вечного блаженства согласятся с этим учением, отказавшись от всяких последующих распрей и дискуссий.
Но не без возмущения мы узнали, что наши оппоненты не придали особого значения этой нашей декларации и нашему благочестивому вероисповеданию, и что ни мы, ни наши церкви не получили избавления от ужасной клеветы, предрассудков и предубеждений, которые они распространяли против нас среди народа. Также — что все, совершенное нами из лучших побуждений и с добрыми намерениями, было воспринято врагами истинной веры так, будто мы столь неуверенны относительно своей религии [и своего вероисповедания] и столь часто переходим от одной формулировки к другой, что у нас и у наших богословов, дескать, нет больше ясного представления о том, какое Вероисповедание было представлено императору в Аугсбурге. Эти вымыслы наших оппонентов оттолкнули многих добропорядочных людей от наших церквей, школ, от нашего учения, от нашей веры и нашего исповедания. К сему вреду также добавилось то, что под видом Аугсбургского Вероисповедания в церквях и школах повсеместно представлялись учения, идущие вразрез с установлением Святого Причастия и учением о Теле и Крови Христовых, а также другие извращения.
Когда некоторые благочестивые люди, склонные к миру и гармонии, а также просвещенные богословы заметили все это, они рассудили, что лучшим путем устранения клеветы и разногласий в вере, усиливающихся все более и более, является точное изложение и истолкование с позиции Слова Божия всех противоречивых артикулов, [то есть] опровержение и осуждение лжеучений, а также ясное раскрытие божественной истины. Ибо они были убеждены, что таким образом можно одновременно заставить замолчать оппонентов, а также простым и благочестивым людям указать ясно и определенно, как следует поступать в этих разногласиях, и, с помощью божественной благодати, избежать в дальнейшем извращений учения.
Таким образом, вначале богословы направили друг другу определенные писания по этому предмету, писания, в достаточной мере всеобъемлющие и основывающиеся на Слове Божием, писания, в которых они указывали ясно и умело, как эти противоречия, в немалой степени оскверняющие церкви, устранить безо всякого ущерба для истины благовествования. Ибо результатом этого могло бы быть лишение наших оппонентов возможности клеветать [на нас]. В конце концов они собрались и в истинном страхе Божием обдумали и объяснили вызывающие разногласие артикулы, а затем в специальном писании подробно и всесторонне заявили — каким путем и каким образом можно было бы праведно и благочестиво урегулировать возникшие противоречия.
Узнав о таком благочестивом намерении богословов, мы не только одобрили это, но рассудили также, что следует оказать этому делу активную поддержку, с учетом служения и обязанностей, божественно порученных нам.
И, по совету некоторых других курфюрстов и принцев, согласных с нами в вопросах веры, мы, милостию Божиею герцог Саксонский, курфюрст и т.д., в 1576 году созвали некоторых видных, просвещенных и наименее подозреваемых в неискренности и лжи теологов в Торгау — с тем чтобы достичь благочестивого согласия среди учителей Церкви. Собравшись, они провели меж собою совещание относительно артикулов, вызвавших дискуссии и [также относительно] миротворческого документа, только что нами упомянутого. И действительно, вознеся молитвы, благодарения и прославления Всемогущему Богу, они, при помощи благодати Духа Господня, с чрезвычайною заботою и усердием охватили все, что имело отношение, и все, что требовалось включить в этот благой и своевременный документ. Затем эта книга была передана некоторым главным приверженцам Аугсбургского Вероисповедания, курфюрстам, князьям и делегатам, с просьбою, чтобы они сами, призвав на помощь своих наиболее видных и просвещенных богословов, прочли ее тщательно и с благочестивым усердием, исследовали ее и составили свое мнение о ней, и, наконец, выразили свое суждение, высказав свое мнение о книге в целом и о каждой ее части в отдельности.
Приняв эти критические замечания, мы нашли в них много благочестивых и полезных предложений по поводу того, как укрепить и усилить свидетельствами из Святых Писаний [переданное] заявление о чистом христианском учении против извращений и искажений, чтобы со временем под его видом не могли найти себе прикрытие безбожные доктрины, но чтобы полностью открытая и ничем не искаженная чистая истина могла быть провозглашена и передана потомкам. Таким образом, из всего самого лучшего, что вернулось к нам [после описанного выше рецензирования], была составлена книга благочестивого согласия, о которой мы говорим.
Затем некоторые представители нашего сословия (ибо в те времена не все из нас и никто из других не могли сделать этого по определенным причинам) довели данную книгу, артикул за артикулом, весьма внятно и отчетливо, до теологов, служителей церквей и школ — вместе и по отдельности — и побудили их к усердному, аккуратному и точному рассмотрению разделов учения, содержащихся в этой книге.
Соответственно, уяснив, что истолкование артикулов, вызвавших разногласия, действительно согласуется прежде всего со Словом Божиим, а затем — и с Аугсбургским Вероисповеданием, они приняли сию Книгу Согласия с великою готовностью и чувством благодарности по отношению к Богу, как выражение благочестивого и истинного содержания Аугсбургского Вероисповедания, по доброй воле досконально обдумали и рассмотрели ее, одобрили ее и подписались под нею, засвидетельствовав публично сердцами, устами и письменно. По сей причине данное благочестивое соглашение было названо и во веки будет называться не просто всеобщим вероисповеданием некоторых наших богословов, но общим [вероисповеданием] служителей наших церквей и школ, всех вместе и каждого в отдельности, в наших областях и княжествах.
Итак, наши собрания, и те из наших славных предшественников, которые имели благочестивые и искренние намерения и [труды которых] были внесены в сие писание, сначала во Франкфурте-на-Майне, а затем — в Наумбурге не только не достигли цели и желанного мирного решения, но кое-кто даже обвинил их в защите заблуждений и лжеучений, хотя мы никогда не желали данным своим писанием вводить, учреждать и покрывать какое-либо лжеучение или хотя бы в малейшей степени отклоняться от Вероисповедания, представленного в 1530 году в Аугсбурге, но, скорее, все те наши участники переговоров в Наумбурге, которые целиком и полностью приняли это вероисповедание, кроме того, обещали, что, если со временем в отношении Аугсбургского Вероисповедания появятся какие-то пожелания [соображения], или же столь часто, сколь это будет казаться необходимым, мы будем и далее провозглашать [разъяснять] все это подробным образом. И в этом заключается причина того, почему мы столь детально разработали в данной Книге, пребывая в великом и благочестивом согласии между собою, заявление о своем постоянном и неустанном усердии и напоминании нашей христианской веры и исповедания. Соответственно, чтобы никто не тревожился по поводу хитросплетенных и надуманных обвинений наших оппонентов, в которых они хвастаются, что даже мы сами не можем сказать, что же такое истинное Аугсбургское Вероисповедание, но чтобы как современников, так и потомков наших тоже можно было твердо научить и рассказать им о том, что представляет собою то благочестивое вероисповедание, которое мы, церкви и школы наших княжеств во все времена исповедовали и принимали, мы настойчиво и с полной серьезностью удостоверяем, что, после чистой и незыблемой истины Слова Божия, мы желаем принять, прежде всего, только Аугсбургское Вероисповедание, представленное императору Карлу V в 1530 году, на известном Рейхстаге в Аугсбурге (только его, говорим мы), и никакое иное. Копии этого вероисповедания, хранящиеся в архивах наших предшественников, которые представили его на Рейхстаге самому Карлу V, мы [чтобы не иметь недостатка в точности и усердии] поручили людям, достойным доверия, сравнить с экземпляром [подлинником], представленным императору и хранимым в архивах Священной Римской империи, и мы уверены, что наши копии — как латинская, так и немецкая — во всем соответствуют этому подлиннику. По этой причине мы пожелали также добавить к нему вероисповедание, содержащееся в нашем истолковании, которое будет представлено на рассмотрение здесь, в [этой] Книге Согласия, чтобы все могли понять, что мы решили не терпеть в наших княжествах, церквях и школах никакого иного учения, кроме того, которое было одобрено путем торжественного исповедания вышеупомянутыми курфюрстами, князьями и депутатами империи в 1530 году, в Аугсбурге. Это вероисповедание, с помощью Божией, мы будем хранить до последнего дыхания, когда будем уходить из этой жизни в небесное отечество, чтобы явиться с радостью, с неустрашимым умом и чистой совестью пред судом нашего Господа Иисуса Христа. Мы надеемся, таким образом, что наши противники впоследствии пощадят нас и служителей наших церквей и не станут выдвигать своих обычных тяжких обвинений, будто мы, дескать, не можем между собою придти к согласию о своей вере, и будто по этой причине мы якобы почти каждый год, и даже чуть ли не каждый месяц придумываем новые вероисповедания.
Более того, что касается второго издания Аугсбургского Вероисповедания, о котором упоминалось также во время переговоров в Наумбурге, мы отмечаем — и это также известно всем, — что под видом этого последнего издания кое-кто хотел укрыть искажения, касающиеся Святого Причастия, а также другие заблуждения, и, посредством опубликованных писаний, пытался навязать их [эти заблуждения] малообразованным людям. Они вовсе не были побуждаемы ясными словами Аугсбургского Вероисповедания (представленного вначале), которыми эти заблуждения открыто отвергались, и которые имели совершенно иное значение. Посему мы решили в этом труде засвидетельствовать публично, и довести до сведения всех, что мы не хотели раньше и не хотим сейчас никоим образом защищать, оправдывать или одобрять, как нечто, якобы согласующееся с евангельским учением, ложные и неблагочестивые доктрины и мнения, скрытые под [двусмысленными] словесными формулировками. В действительности мы никогда не принимали позднего издания, отличного хоть в чем-то от прежнего, представленного ранее варианта. Равно как мы не считаем, что другие полезные труды д-ра Филиппа Меланхтона или Бренза, Урбана Региуса, Померана и др. должны отвергаться и осуждаться, покуда они во всем согласуются с критериями, установленными в данной Книге Согласия.
Итак, хотя некоторые богословы, и среди них — сам Лютер, рассматривая вопрос о Причастии, были против своей воли втянуты оппонентами в дискуссию о личностном единении двух природ во Христе, тем не менее наши богословы [мнение которых представлено] в Книге Согласия, сообразуясь с образцом здравого учения, заключенного в ней, удостоверяют, что наше неизменное мнение и мнение этой книги [Согласия] заключается в том, что в отношении Святого Причастия благочестивые люди не должны направляться ни к каким иным основаниям, кроме основания слов установления завета нашего Господа Иисуса Христа. Ибо, поскольку Он является одновременно всемогущим и истинным, для Него не составляет труда совершать то, что Он учредил, и о чем Он дал обетования в Своем Слове. И действительно, если это основание не будет подвергаться нападкам со стороны наших оппонентов, они не будут искать в этой дискуссии других доказательств, но в истинной простоте веры станут настойчиво придерживаться простых слов Христа, это будет самым безопасным методом, и лучше всего подходящим для наставления малообразованных людей. Ибо того, что обсуждается более подробно, простые люди не понимают. И — поскольку это наше утверждение и простое значение слов [установления] Христова завета подвергаются нападкам со стороны наших оппонентов и отвергаются как безбожные и противоречащие природе истинной веры и в конце концов выставляются как нечто, противоречащее Апостольскому Символу Веры (особенно заявлениям, касающимся воплощения Сына Божия, Его вознесения на небеса и Его восседания одесную всемогущей власти и величия Божия), и потому ложное — должно быть показано посредством истинного и надлежащего истолкования данных артикулов, что наше мнение не расходится ни со словами Христа, ни с этими артикулами.
Что касается фраз и форм выражения, используемых в данной Книге Согласия, когда мы имеем дело с величием человеческой природы в личности Христа, прославленной и помещенной одесную Бога, ради устранения всех утонченных подозрений и поводов к злоупотреблению, которые могут возникнуть по причине различного значения слова абстрактный [отвлеченный], (поскольку обе школы, а также отцы церкви до сих пор использовали данный термин), наши богословы отчетливыми и ясными словами хотят удостоверить, что это величие никак не может быть приписываемо человеческой природе Христа вне [в отрыве от] личностного единства [с Его божественной природой], равно как мы не допускаем того, что человеческая природа обладает этим величием (даже в рамках личностного единства) сама по себе, по существу, формально, обычным образом, субъективно. (Школы любят эти термины, хотя последние не относятся к доброй латыни.) Ибо если бы мы приняли этот способ выражения и учения, то божественная и человеческая природы и их свойства были бы смешаны и перепутаны, и человеческая [природа] по своей сути и свойствам приравнивалась бы к божественной, а в самом деле — [они обе] полностью отвергались бы. Таким образом, как полагают богословы, нам следует веровать, что это происходит посредством ипостасного единства, как просвещенные древние говорили об этом, что сия тайна столь велика, что превосходит всякие способности и возможности нашего понимания.
Что касается осуждений, порицаний и отвержений благочестивых учений, и особенно — учения о Святом Причастии, они должны были получить в этом нашем заявлении отчетливое выражение, надлежащее истолкование и решение спорных артикулов не только для того, чтобы все проявляли бдительность и сторонились этих осужденных доктрин, но их никак невозможно было пропустить [не упомянуть] также и по некоторым другим причинам. Таким образом, нашей целью никак не является осуждение людей, заблуждающихся в простоте ума, но не богохульствующих [при этом] против истины небесного учения, а тем более — [нашей целью не является] осуждение целых церквей, которые находятся под властью Римской империи в Германии или где угодно. Нет, скорее мы намеревались и были склонны таким образом открыто осудить и отвергнуть только фанатические мнения и их упрямых и богохульных учителей, (которых, по нашему разумению, никак невозможно выносить в наших владениях, церквях и школах), потому что эти заблуждения открыто противоречат Слову Божию, причем таким образом, что их никак нельзя согласовать [примирить] с ним. Мы предприняли это также для того, чтобы все благочестивые люди могли быть предупреждены и избегали их [заблуждений]. Ибо у нас нет никаких сомнений, что даже в тех церквях, которые до сих пор не были согласны с нами во всем, есть много благочестивых и неплохих людей, которые следуют собственной простоте [ума] и не понимают сути дела, но ни в коем случае не одобряют богохульств, выдвигаемых против Святого Причастия в том виде, как оно, согласно установлению Христову, отправляется в наших церквях и с единодушного одобрения всех благочестивых людей преподается в соответствии со словами установления. Мы также весьма надеемся, что если их будут учить правильно обо всем этом, при помощи Духа Господня они согласятся с нами, с нашими церквями и школами, с нерушимой истиной Слова Божия. И, несомненно, на всех богословов и служителей Церкви ложится особая обязанность — учить по Слову Божию также и тех, кто по простоте или невежеству уклонился от истины о своем драгоценном спасении, и укреплять их против извращений, ибо когда слепые ведут слепых, все могут погибнуть. Таким образом, этим нашим писанием мы удостоверяем пред лицом Всемогущего Бога и перед всею Церковью, что мы никогда не ставили своей целью посредством этой благочестивой объединительной формулировки создать проблемы или подвергнуть опасности благочестивых людей, которые переживают преследования в наши дни. Ибо, как мы, будучи движимы христианской любовью, разделяем с ними их скорбь, точно так же мы потрясены гонениями и мучительной тиранией, с жестокостью проявляемой по отношению к бедным людям, и питаем к ней неподдельное отвращение. Ибо мы ни в коем случае не согласны с пролитием этой невинной крови, за что с гонителей, несомненно, будет спрошено по всей строгости на страшном Суде Господнем, и перед судом Христовым, и там они, конечно же, дадут полный отчет и понесут ужасную кару.
Как мы упоминали выше, наша цель всегда заключалась в том, чтобы на наших землях, в наших владениях, школах и церквях не провозглашалось никакого иного учения, но в точности утверждалось то, что основано на Слове Божием, что содержится в Аугсбургском Вероисповедании и Апологии (и чтобы это также понималось надлежащим образом), и чтобы мнения, противоречащие этому, не допускались. И именно с этой целью сия формула согласия была начата и завершена. Таким образом, пред Богом и всеми смертными мы еще раз провозглашаем и удостоверяем, что в заявлении о спорных артикулах, о которых упоминалось уже неоднократно, мы не представляем нового вероисповедания или же вероисповедания, отличного от того, что было представлено в 1530 году Карлу V, но что мы воистину хотим вести свои церкви и школы прежде всего к истокам Святого Писания и к Символам Веры, а затем — к Аугсбургскому Вероисповеданию, о чем мы упоминали ранее. Мы самым решительным образом увещеваем, чтобы особенно молодые люди, получающие образование для отправления святого служения в церквях и школах, наставлялись в этом верно и усердно, дабы чистое учение и исповедание нашей веры, с помощью Святого Духа, сохранялось и передавалось также нашим потомкам, до самого славного явления Иисуса Христа, нашего единственного Искупителя и Спасителя.
Итак, поскольку дело обстоит подобным образом, мы, будучи наставлены пророческими и апостольскими Писаниями, имеем полную уверенность относительно нашего учения и вероисповедания, и, по милости Святого Духа, наши умы и сердца утверждены еще более, и мы полагаем, что данная Книга Согласия должна быть опубликована. Ибо нам кажется чрезвычайно необходимым, чтобы среди столь многих заблуждений, возникших в наши времена, а также [столь многих] поводов к злоупотреблениям, изменениям и продолжительным распрям, существовало благочестивое объяснение и соглашение относительно всех этих разногласий, основывающееся на Слове Божием, по сообразности с формулировками которого может распознаваться чистое учение и отличаться от учения ложного. Кроме того, это важно также и в том отношении, чтобы беспокойные и любящие поспорить люди, не утруждающие себя привязанностью к каким-либо формулам или чистым учениям, не имели возможности по своему усмотрению возбуждать разногласия, от которых могут в свою очередь произойти злоупотребления, а также публиковать и распространять свои сумасбродные мнения. Ибо в результате всего этого чистое учение затмевается и теряется, и потомкам не предается ничего, кроме академических мнений и пустых суждений. К этим соображениям также было добавлено то, что соответственно служению, порученному нам Богом, мы осознаем обязанность перед своими подданными [подчиненными] в следующем: мы должны усердно заботиться о своем отношении к этой жизни и жизни грядущей, [мы должны] с величайшей серьезностью и изо всех своих сил заниматься тем, что способствует прославлению имени Божия и величия Его, распространению Его Слова (на которое одно мы уповаем в спасении), мира и спокойствия в церквях и школах, а также назиданию и утешению встревоженных сердец, особенно потому, что нами точно установлено, что многие благочестивые и искренние люди как высокого, так и низкого звания ожидают и молятся о совершении этой благотворной работы по установлению христианского согласия. Ибо с самого начала этой миротворческой деятельности мы действительно не считали, как не считаем и сейчас, что это установление согласия, столь целительное и необходимое, должно укрываться от глаз людских, и что свет небесной истины должен быть спрятан. Поэтому мы никоим образом не должны откладывать публикацию [данного документа]. Равно как мы не сомневаемся в том, что все благочестивые люди, любящие небесную истину и угодное Богу согласие, одобрят вместе с нами это благотворное, полезное, благочестивое и весьма необходимое предприятие, и что они будут действовать [так, чтобы в них не было никакого недостатка], стараясь изо всех сил, способствуя прославлению Бога и достижению всеобщего благополучия как в мирских, так и в небесных вопросах.
Мы (еще раз повторим в заключение все, что несколько раз упоминали выше) не имели ни малейшего намерения в этой работе [по достижению] согласия изобретать что-то новое или уходить от истины небесного учения, которую наши предшественники, известные своей благочестивостью, равно как и мы сами, признали и исповедали. Мы имеем в виду то учение, которое основывается на пророческих и апостольских Писаниях, содержится в трех древних Символах Веры, в Аугсбургском Вероисповедании, представленном в 1530 году императору Карлу V, светлая ему память, а затем в добавленной к этому Апологии, в Шмалькальденских Артикулах, и наконец в обоих Катехизисах этого прекрасного человека, д-ра Лютера. Посему мы тоже решили нисколько не отклоняться ни от сущности, ни от словесных формулировок, представленных там, но, с помощью Духа Господня, пребывать постоянно в этом благочестивом согласии, и мы намерены исследовать все противоречия исходя из этой истинной нормы и этого провозглашения чистого учения. Затем, вместе с остальными курфюрстами, принцами и депутатами (Рейхстага) Священной Римской империи, другими королями, князьями и баронами христианского государства, в соответствии с Конституцией Священной империи и в согласии с ними, мы решили стремиться к достижению мира и гармонии и воздать друг другу все, соответственно положению каждого и исходя из наших обязанностей и дружественного служения.
Кроме того, уведомив о своих намерениях, мы также убежденно и строго будем защищать данную работу [направленную на достижение] согласия, усердно посещая церкви и школы во всех краях, присматривая за публикуемыми в печати материалами и [пользуясь] другими благотворными методами, исходя из обстоятельств и предоставляющихся удобных случаев. Мы также постараемся, если какие-то уже улаженные споры или разногласия возобновятся или возникнут новые противоречия в вопросах веры, как можно скорее, безотлагательно урегулировать и уладить их, во избежание злоупотреблений и осквернения.
Открыто свидетельствуя об этом, мы в полном единодушии подписываемся здесь своими именами и прилагаем также свои печати:
Луи, пфальцграф Рейнский, курфюрст,
Август, герцог Саксонский, курфюрст,
Иоганн Георг, маркграф Бранденбургский, курфюрст,
и др., всего более 80 подписей богословов и депутатов.
